Видела она вчера вечером этого «Харика», когда герцог выгуливал его во дворе. И хотя прекрасно рассмотрела, как послушен и ласков с Гертом его питомец, не менее хорошо была осведомлена, что обычно такая любовь у представителей его рода на посторонних людей не распространяется.

В дверь постучали, и вошел слуга, держа в руках тугой сверток.

– Граф Феррез велел вам передать.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась девушка, – подождите минутку, нужно будет отнести вниз мой сундук.

В свертке предсказуемо оказались ее вещи, и Эста немедленно добавила их в сундук, заперла его на ключ и позволила лакею унести багаж. Прихватила саквояж, не забыв спрятать зелье, и, накинув на голову капюшон, поспешила следом, ей лучше оказаться возле кареты первой.

Дорожная карета с герцогскими гербами по сравнению с модными, изящными каретами столичной знати казалась на вид старинной и неуклюжей, но Эста точно знала, что это не так. На самом деле путешествовать в ней намного надежнее, да и диваны шире и удобнее. Слуги уже устанавливали в багажное отделение сундуки и корзины с провизией, кучер проверял упряжь, а трое охранников приторачивали к седлам свои дорожные мешки.

Эста остановилась на нижних ступеньках крыльца, раздумывая, очень сильно она шокирует слуг, если попросит открыть ей дверку, или все же стоит подождать, пока появится Герт? И как поступить, если он приведет своего питомца? Девушки, не пугающиеся таких зверей, – большая редкость, а все необычное быстро запоминается окружающими и долго потом пересказывается, становясь едва ли не легендами. А ей такого удовольствия и за деньги не надо. Главная задача глупышки, как и тихони, быть обычной и незаметной, и вот именно это Эсте пока удавалось довольно плохо.

– Никогда не предполагал, что есть женщина, умеющая собираться быстрее меня, – раздался за спиной девушки ехидный голос графа, явно постаравшегося подойти незаметно, но глупышка даже не вздрогнула и не повернула головы.

– У меня не был распакован багаж, – учтиво солгала девушка, радуясь своевременному появлению Змея. – Вы не будете так любезны открыть мне дверцу? Меня немного знобит… наверное, простыла в дороге.

– С удовольствием, – желчно бросил граф, распахивая дверцу, но его выпад остался без внимания.

Монашка птичкой впорхнула в карету, устроилась в уголке переднего сиденья, сунула под подушечку свой саквояж и облокотилась на него с намерением немного обдумать предстоящий разговор. Ей уже было предельно ясно, несмотря на все извинения и просьбы о прощении, Змей не оставил намерений постоянно контролировать ее действия. Значит, придется убеждать графа в неверности такого решения, нужно лишь выбрать способ, каким это проделать. Разумеется, можно было бы просто предъявить ультиматум, но в таком случае он уже больше никогда не станет ей союзником. Да и Герт будет переживать. Видно, снова придется действовать на грани заученных инструкций и импровизации.

– Мне сказали, Эсталис, вы уже устроились? – распахивая дверцу, осведомился герцог. – А я хотел познакомить вас с Харом.

– Познакомимся в дороге, – мягко улыбнулась Эста, – я тут уже пригрелась.

– Тогда садимся, – скомандовал Геверт и влез в карету, – давай поводок, Дагорд.

Однако подать поводок граф не успел. Сообразив, что они едут кататься, питомец герцога одним прыжком вскочил внутрь и вспрыгнул на сиденье рядом с Эстой.

– Какой красавец, – восхищенно сообщила глупышка, когда граф торопливо влез вслед за зверем и дверца захлопнулась, – думаю, можно снять с него намордник.

– Вы так считаете? – обрадовался Геверт. – Иди сюда, Хар! Он очень ласковый и никого еще не тронул. Но все дамы обычно падают в обморок… или начинают визжать.

– Я не дама, – сказала Эста тихо и твердо, рассматривая серого, как грозовая туча, ирбиса, – а он действительно очень хорош.

Освобожденный от намордника зверь в порыве нежности потерся лбом о колени хозяина, грациозно развернулся и уставился на Эсту внимательным взглядом зеленовато-желтых глаз. Она чуть заметно усмехнулась и достала из кармана салфетку, в которую был завернут прихваченный на кухне кусок холодной телятины.

– Можно я сделаю ему подношение в знак дружбы? – подняла девушка глаза на Геверта. – Или вы сами его угостите?

Дагорд разочарованно поджал губы: ничего не скажешь, хитра монашка. И определенно заранее вызнала у слуг, чем кормят Хара. Впрочем, никто этого и не скрывал, за два года пристрастия ирбиса успели изучить все слуги и даже гости дома.

– Конечно, – кивнул Герт, – можете угостить.

– А потом напомните нам, когда это мы захотели отправиться в замок, – хмуро добавил Змей, глядя, как мясо исчезает в пасти Хара, – пока мы не отъехали слишком далеко и еще можем вернуться.

– Вы никогда такого не решали, – стараясь не злиться на графа за это упрямство, кротко произнесла Эста, – это я так решила. Вспомните пункт третий. Если по вине клиента сестре Тишины грозит разоблачение или ее пытаются переманить, она имеет право порекомендовать клиенту оптимальный вариант действий.

– Третий? – с сомнением произнес герцог и полез в карман искать контракт, но друг его остановил:

– Не ищи, я выучил контракт наизусть. Там и в самом деле так сказано. Вот только, по-моему, рекомендация была больше похожа на приказ.

– Мне не оставалось ничего другого, – с сожалением взглянула на него Эста. – Под дверью уже стоял Патис.

– Неужели бедняга Патис кажется вам похожим на шпиона или лазутчика? – презрительно скривился Змей. – Ну уж вот это совершенная глупость.

– А вы глупышку и нанимали, – спокойно парировала Эста, – но только, чтобы вас успокоить, могу сказать, я вообще никогда ничего не предполагаю, и мне ничего не кажется. Я говорю только то, что знаю совершенно точно. Камердинер Патис каждый раз останавливается, подойдя к двери, и прислушивается к разговору находящихся в комнате людей. Еще он никогда не стучит, встает раньше всех остальных слуг, кроме кухарки, ложится вообще позже всех, дружит с привратником и спит после обеда в чулане. Еще любит первым узнавать все новости, имеет свое мнение обо всем, происходящем в доме, и очень не любит вас, Змей.

– Демонская сила, – изумленно уставился на нее Герт, – совершенно верно. Кто вам все это рассказал?

– Никто, ваша светлость, – покосившись на задумавшегося Змея, кротко пояснила монашка. – Сестры Тишины не верят беспрекословно ничьим рассказам.

– Ну, допустим, некоторые их этих фактов действительно выглядят подозрительно, – заявил, нахмурившись, граф, – но он давно работает в доме герцога и неплохо получает. Зачем бы ему это было нужно?

– Что именно? – вежливо осведомилась Эста и осторожно почесала лоб Хара, привалившего к ее коленям крупную голову.

Ирбис довольно мурлыкнул.

– Шпионить, – сквозь зубы уточнил граф.

– Когда я такое утверждала? – так же вежливо удивилась глупышка. – Я лишь перечислила достоверные факты.

– Но тогда почему нельзя разговаривать, когда к комнате подходит камердинер? – Герту, никогда не интересовавшемуся шпионами и интригами, казалось, будто в этом разговоре они загнали чтицу в угол.

– Потому что пока мне ничего не известно о том, с кем, кроме привратника и дворецкого, любит беседовать Патис. Однако понятно другое: камердинер любопытен, бесхитростен и неравнодушен к лести. Мне объяснять дальше?

– Не нужно, – нахмурившись, отказался Змей, – значит, мы теперь будем жить, как шпионы, чтобы выяснить, почему Ритоле вздумалось заполучить вас в свой дворец?

– Нет. – Монашка печально посмотрела на графа: придется сделать выпад, который может навсегда убить надежду найти с ним общий язык. – Вы специально делаете вид, будто не знаете этого?

– С чего вы взяли? – насторожился он. – Откуда я могу знать причины ее настойчивости?

– Но ведь мы целый день ехали с вами вместе, Змей. Вы же сами знаете, не так уж много ездит по дорогам королевства мужчин с такой броской внешностью, как ваша.